Таким образом, поместья служилых татар в Шатковском районе встречаются в левом бассейне реки Сердемь (среднее течение), в бассейне реки Кели. Далее вниз по Келе, они занимают часть территории современного Вадского (устье Большой и Малой Кели), Перевозского (низовьев Кели, реки Пьяна) районов.

В начале XVII века татары все еще проживают на отведенных территориях. Но во время смуты Алышев выступил на стороне Лжедмитрия II, за что тот наделяет Алышева в 1608 году 120 четями Смирновского поместья. Это поместье для Алышева оказалось временным, так как впоследствии поместья, розданные самозванцем, были конфискованы. То есть, татары остаются только в Алемаеве, о чем говорит грамота от 1618 года: «Ивановские пустоши Нелединского земля сошлась в межах с татарскою землею деревни Алемаевы»¹.

Земли у мордвы остается все меньше и меньше. Даже те, немногие оставленные мордве наделы нередко становились объектом корыстных посягательств русских поселенцев, запахивавших чужую землю. И только своевременно поданная в Москву челобитная могла в подобной ситуации помочь коренным жителям отстоять свои попранные владельческие права.

В государственных архивах России хранятся сотни документов о межевых спорах конца XVI – начала XVII века. Вот выписка из межевой книги 1600 года: «И Юшка Лобанов в Арземаской уезд в мордовскую деревню на Великий враг нового Тюгелева спорные земли мордовские дозирати ездил, и по Юшманову дозору на той на мордовской на спорной земле великовражской нового Тюгелева мордвы Учеся Каргащина с товарыщи по писцовым книгам пашни 100 чети. И по государеве грамоте… и по наказу Ивана Яковлевича да подьячего Федора Бранова Юшман по дозору своему тое землю отказал великовражской нового Тюгелева мордве, что на Великом враге, Учесю Каргашину с товарыщи, о которой земле били челом государю Олубек да Ждан Томаевы, и велел им тою землею владеть по прежнему, как они прежде того владели, а Улубеку и Ждану мурзе Томаевым в тое их в мордовскую спорную землю вперед вступаться не велел…».

Владельцами Шатков стали помещики Болтины. В списке первых русских поселений Арзамасского уезда Шаткам принадлежала далеко не доминирующая роль. Из прежнего важного опорного пункта они превратились всего лишь в топографический ориентир. Топографическим ориентиром были даже не Шатки, а Шатковский лес.

Вот некоторые примеры.

«Лета 7094 (1586г.) июня в 29 день по наказу государева намесника и воеводы Микифора Павловича Клементьева, Богдан Нечаев да Наум Ермолин ездили в Орзамаской уезд за Шатковский лес во княжь Ивановскую вотчину Гагина…».

«Лета 7101-го (1593г.) ноября в 14 день по государеве цареве и великого князя Федора Ивановича всеа Руси грамоте и по наказу Нечая Федоровича Благово и по выписи с орземаских книг верстанья и роздачи Микифора Чепчугова, недельщик Дорога Быков отделил в поместия Неугоду Арбузову сыну Трескину в Орземаском уезде за Шетковским лесом в Трентиевском поместие Истомина сына Гольцова 50 четвертей к утишному ево поместию ви-ево оклад…».

«Лета 7101-го генваря в 4 день по государеве цареве и великого князя Федора Ивановича всеа Руси грамоте и по наказу Нечая Федоровича Благово, Ермола Языков, взяв с собою окольных людей понятых, ездил в Меньшиковское поместья Сурманова сына Аристова, что дано было ему за Шатковским лесом…».

В книге Н.Щеголькова «Исторические сведения о городе Арзамасе» сказано, что Иваном Грозным в Арзамасском районе построены пять сельских храмов: в селах Четвертакове, Кавлеях, Ивановском, Шатках и Малой Якшени. Это утверждение Н.М.Щеголькова основано лишь на собранных им местных преданиях и не подкреплено документальными доказательствами. Идущему на покорение Казани царю было не до строительства сельских церквей – его одолевали куда более важные заботы.

Первыми храмоздателями (строителями храмов) были набожные владельцы деревень. Деревня Шатки перешла в более высокий ранг сельца или села, т.е. обзавелась церковью, лишь в конце 60-х – начале 70-х годов XVI века. До этого во всех документах Шатки (Шетки) именуются деревней.

Первый свой храм шатковцы возвели в честь Николая Угодника. Та первая церковь была деревянной, поэтому до наших дней не сохранилась. Дошедшие до нас документы сохранили имена тогдашних шатковских священнослужителей. В 1585 году в Никольской церкви служили поп Павел и дьячок Трешка Борисов сын Олферьев. Через десять с небольшим лет (в 1596 году) в этом храме крестил, венчал и отпевал местных жителей поп Афанасий Дмитриев.

Пастырям той далекой эпохи приходилось выполнять не только свои прямые духовные обязанности, но и функции помощников стряпчих: они активно участвовали в межевании земель, подписями скрепляли различные документы.

Священнослужителями приходилось быть и миссионерами, несшими язычникам свет христова учения. Правда, в этом чрезвычайно деликатном деле шатковские и прочие слуги Христа не преуспели – мордва неколебимо придерживалась обычаев и верований предков.

Судя по документам конца XVI – начала XVII веков, мордовское население Арзамасского уезда все клятвы давало не на кресте, а по шерти. Своих покойников мордва также хоронила по языческим обычаям, о чем свидетельствуют сохранившиеся на территории Шатковского района курганы.

Достаточно долго эти земляные насыпи считались следами пребывания на Нижегородской земле войск Ивана Грозного. Однако, археологические раскопки, проведенные московскими и нижегородскими археологами, показали, что курганы близ села Хирино – мордовские захоронения XVI-XVII веков.

Хотя миссионерская деятельность русского духовенства на территории бывшего Арзамасского уезда не дала сиюминутного положительного эффекта, нельзя отрицать ее высокого общественного значения. Впоследствии, в XVIII веке, когда Русская православная церковь и государственная власть занялись крещением приволжских народов, легче всего крестилась именно мордва: в полной мере сказалось и длительное бок о бок сосуществование с русскими, и просветительская деятельность русского духовенства.